Жизнь в Городе Светил была спокойной. Эйвен добрался до него полгода назад, ничего особенно не ожидая: всё, что ему было о нём известно, он прочитал в домашней библиотеке, ещё до того, как всё началось. На момент конца своего путешествия ему было уже всё равно: если здесь не гонят вилами, не пытаются забрать на опыты, не шарахаются при одном виде, а лучше берут на работу, то это уже лучшее место на свете.

Его, как ни странно, ожидало большее.

Первая пара месяцев оказалась шебутной. Он привлёк непривычную разновидность внимания – положительное. То и дело звали на какие-то встречи, банкеты, от которых он вежливо отказывался. В конце концов, ничего другого, кроме покоя, он тут не искал.

Понадобилось время, чтобы прижиться в качестве местного врача. У него не было времени, чтобы когда-нибудь открыть собственную клинику: ему казалось, что служба в храме – лучший способ отплатить этому месту, и именно там его, кажется, больше всего ждали. Отношения с главврачом складывались странные, словно это он его слушал, а не Эйвен был под его началом. Частично, это справедливо: он получил лучшее образование, пока ещё мог пользоваться такими привилегиями, и медицина в его родном городе опережала местную несравнимо.

Работа в храме оказалась странноватой. Религия никогда особенно не прельщала Эйвена, но это было красивое место, и ему впервые повстречались другие альбиносы, что поначалу ощущалось странно, но с ними, по крайней мере, можно было нормально общаться. На данный момент здесь жил мужчина лет пятидесяти, что удивительно само по себе, чрезвычайно привлекательная девушка, и пара мужчин, хотя один из них, вероятно, скорее юноша – ему было девятнадцать.

Первые трое поделились с ним интересными историями, чем-то они были схожи с его собственными, а последний переехал в Город из ближайшей округи, что сделало его практически противоестественно позитивным человеком.

Эйвен занимался делами храма преимущественно ночью, как сейчас: где-то с неделю назад он решил заняться реставрацией статуи. Эта реставрация заключалась в обновлении краски – он и сейчас, забравшись на стремянку, раскрашивал чёрные волосы красивой женской фигуры. Наверное, завтра он займётся звёздами в этих самых волосах, но подходящей краски найти не удалось: видимо, придётся смешивать. Эйвен тихо промычал себе под нос, думая, какие цвета лучше подойдут, и как-то незаметно для себя перешёл к тому, что начал насвистывать. Этот звук расходился по просторной зале, причудливо отражаясь эхом от стен.

Эйвен общался со «Звёздами», как их тут называли, достаточно ограниченно – первое время. По крайней мере, он не общался с Ночным, но с Дневной у них сложились отношения на удивление тёплые. Где-то на третий месяц своего пребывания в Городе Светил он застукал её, рыскающей ночью по храму в подозрительно чётком направлении к погребу с ритуальным вином и настойками. За время своих скитаний он научился передвигаться достаточно тихо, чтобы, скажем, улизнуть от переволновавшихся от его появления горожан через окно. К тому же, туда, где это окно находилось, тоже требовалось как-то пробраться.

В общем, в ту ночь он решил, что будет весело за ней проследить. Звёзды вели себя так, словно они и не люди вообще, а живые воплощения небесных светил. Эйвену было их жаль – наполовину, на другую ему казалось, что они вполне могут быть самыми лютыми фанатиками в этом городе. И вот те раз.

Он встретил её на обратном пути: дама была в компании двух бутылок. Закутанная в чёрт знает что, чтобы не светиться. Встреча была настолько смешна и абсурдна, что Эйвен повёл себя с Дневной максимально расслабленно, и этот беспечный разговор положил начало их странноватой, с привкусом лёгких пьянок, дружбе.

Они были редки, к сожалению. Она расспрашивала его о внешнем мире, и рассказывать было интересно. Он расспрашивал её о местных обычаях, что было интересно вдвойне, но Дневная говорить об этом не любила.

Эйвену казалось, что она злилась на всё.

Но с Ночным знакомства не сложилось, при том несмотря на то, что шансы пересечься у них были намного выше. Частично, Эйвену было интересно, какой он на самом деле, но Дневная, например, не так уж сильно отличалась от себя официальной. Это позволяло предположить, что Ночной вполне себе может быть таким же отстранённым. И не его это, Эйвена, собственно, дело. Всё же он здесь не для того, чтобы пошатывать местные традиции.

Чужого присутствия он не заметил. Его занятие можно было назвать медитативным, к тому же, так что Ночного он заметил только тогда, когда тот заговорил.

«Безоблачной ночи», ну да. Как же странно они всё же говорят. Отчасти поэтому Эйвен старался не говорить с ними вовсе в то время, когда Звёзды были в своей публичной ипостаси. Он немного напрягся, но тон собеседника был самый благожелательный, так что Эйвен ответил ему лёгкой улыбкой.

Нет, действительно, как с ним говорить?

- Я предпочитаю работать ночью. Удивительно, что мы не встречались раньше.

Он подразумевал, что привык к такому режиму сна. Хотя время от времени тот менялся: ему, в конце концов, хотелось работать в клинике и днём, хотя бы иногда. Впрочем, ночью пациенты самые интересные, пусть их и значительно меньше.

- Эйвен Лайтвелл.

Он поклонился так хорошо, как позволяло его положение, что означало скорее кивок головой. Всё же ему никогда не свыкнуться с тем названием, что ему дали – «пограничный». Единственное, что в нём было пограничного, так это количество границ, которое ему пришлось пересечь.

- Боюсь, быть «пограничным» мне ещё придётся научиться.

Он начал спускаться со стремянки и, оказавшись на полу вновь, поставил рядом краску с кистью внутри. Ему пришлось потереть руки, чтобы избавиться от чёрных следов. В этом самом Городе очевидно существовал какой-то этикет, но никто его ему не учил. Встреча может обернуться страшно неловкой.

- Вам требуется храм? Или же вы просто желаете… пообщаться? Мои манеры могут разочаровать, вынужден предупредить.

Но он с радостью от них откажется. К тому же, не то чтобы его не учили определённым манерам в родном городе.

Его взгляд прошёлся по лицу Ночного, по его телу – он мог казаться неприличным, но любой, кто был у доктора хотя бы раз в жизни, легко опознал бы беглый осмотр.

- Например, я могу сказать, что вы нездоровы. И спросить, насколько хорошо вы питаетесь.

Разумеется, недостаток солнечного света тоже был на лицо. Но упоминать об этом было бы глупо.

- Дело в том, что я врач. Или по крайней мере должен был им стать. Моя практика началась только здесь, - он обвёл взглядом храм. – В этом городе. Такое счастье, увы, повысило мой профессиональный энтузиазм чрезмерно.

Особое питание, разумеется. Эйвен мог примерно представить, что это за питание. Что-нибудь в высокой степени символичное, без сомнений. Из того, что он успел пронаблюдать, местные традиции не подразумевали компенсации образа жизни Звёзд, а наоборот лишь усугубляли сопутствующие проблемы. Ему пришлось «выписать» Дневной снотворное, чтобы та могла нормально спать во всём своём сиятельном великолепии. К счастью, как раз её рацион можно было бы назвать приемлемым. Но подобное качество сна вполне могло подорвать здоровье психическое, а в этой области он, к сожалению или нет, силён не был.

- Я работаю в клинике, - ответил Эйвен. – Тоже преимущественно ночью. Много интересных знакомств. Интересных случаев.

Впрочем, интересных знакомств было больше. «Случаи» подразумевали под собой, как правило, первую помощь, или различные близкие к ней разновидности. Он учился на терапевта, и хирургическое вмешательство, которое порой требовалось, не было его сильной стороной. Ещё один факт, который не замечал главврач, единственно потому, что даже беглых основ хватало, чтобы достойно справляться в этом городе.

- Вы ведёте учёт? Занимательно, что вы помните такие факты в точности.

Эйвен сел на предложенное место. Он выглядел серьёзнее, чем в начале этого разговора: Ночной явно пытался увести тему в другом направлении, но было уже поздно. Позволить себе игнорировать подобные вещи Эйвен не мог: он, в конце концов, давал клятву, даже если исполнить её у него до сего времени не было возможности. Он действительно не хотел вмешиваться. Но не вмешаться не мог. И попытки Ночного улизнуть от ответа произвели диаметрально противоположный эффект.

- Это объясняет вашу осведомлённость, - Эйвен скрестил ноги и положил на них руки, сцепив их в замок. – У меня действительно есть вопросы касательно местных традиций, и я буду очень признателен за ответы.

Ему казалось, что какие-то рамки всё же есть, даже если для таких, как он, они были, по всей видимости, размыты. Эти невидимые, а может и кажущиеся ему рамки, он как раз намеревался переступить.

- Ваш ответ меня заинтересовал. Если позволите, я бы хотел узнать поподробнее о традициях касательно того самого питания. Это приблизило бы меня к пониманию сути вашего… положения.

Положение, которое он лично был склонен считать бедственным. Религия и традиции зачастую идут разными путями с медициной – в лучшем случае. В худшем случае они ей противоречат и, как следствие, её же отвергают.

- Я был бы рад увидеть вас и завтра, к слову. Возможно, у меня будут некоторые ответы и для вас.

Ему требовались витамины, как минимум. Кое-какие он мог бы достать, другие может получиться компенсировать народными средствами. Судя по тому взгляду, коим одарил его Ночной, он был не так уж отстранён – не полностью, по крайней мере. Было бы интересно посмотреть, повлияют ли витамины на его настроение, или он всё же такой сам по себе. При условии, что он их примет, разумеется. При всей своей врачебной пылкости Эйвен не намеревался лечить кого-либо насильно.

Эйвен выглядел задумчивым. Выявить анемию у Ночного было не так уж сложно: она бросалась в глаза. Скорее всего, у него также весьма слабые кости. Вообще-то, он выглядел хорошо для человека, который питается подобным образом длительное время. Но точнее можно было бы сказать лишь прикоснувшись к нему: при таком освещении, по крайней мере, но ведь днём его и не встретишь. И что делать со светобоязнью?

Пришлось себя немного одёрнуть. Его начинало «заносить». В первую очередь он общается с человеком, а не пациентом, и даже если Эйвен планирует из него пациента сделать, то набрасываться на Ночного со всеми этими вопросами, что у него возникли, идея не самая лучшая. Они ведь только познакомились.

- Благодарю за ответ. Вы дали мне пищу для размышлений.

Он улыбнулся невольной отсылке.

- Полагаю, я должен вам что-нибудь взамен. Это было бы справедливо.

Эйвен задумался вновь. Что ему было бы интересно услышать? Историй у него и правда много, и он действительно видел многие страны на пути в Город Светил. Не говоря уж о том, что путь этот был не всегда прямым – он не сразу решил направиться именно сюда.

- Моя родина – государство Астрей. Мы преуспели во многих областях, но больше всего в механике. Большинство фабрик снабжены станками, что позволяет наладить массовое производство многих видов продукции. Например, ткани. Бумаги. Последнее позволяет печатать книги в большом количестве, а также газеты – сводки новостей со всего государства. Я не знаю, насколько вы осведомлены о жизни в других государствах, так что возможно, что лучше будет мне отвечать на вопросы. Что же касается моей жизни - я жил в достатке первую её часть, мне удавалось скрывать свою природу длительное время. Во многом благодаря моим родителям. Альбинизм в Астрее считается мутацией, и каждый врач или учёный с радостью ухватится за шанс её исследовать.

Эйвен не назвал бы то, как к альбинизму относятся в Астрее, варварством. Напротив: столь фанатичная тяга его исследовать является следствием развитого научного интереса, который и привёл их государство к прогрессу. Сколь хороша бы ни была местная медицина, ей определённо было куда развиваться: операции всё ещё часто заканчивались смертью, эпидемии всё ещё практически невозможно было остановить, и список болезней, которые врачам не поддавались, становился лишь длиннее от того, что им удавалось их обнаружить и классифицировать.

Подобные мутации, как у него, могли бы многое рассказать о человеческом организме. Какое-то время он раздумывал над тем, не стоит ли ему сдаться на опыты добровольно.

- Я бы не сказал, что подобных мне не любят в Астрее. Разумеется, предрассудки изжить не так просто, но мы, в основном, всё же представляем скорее научный интерес, - он улыбнулся. – И в этом главная для нас опасность. Нам удаётся опережать многие страны в вопросах научного прогресса в том числе и благодаря пренебрежению некоторыми моральными аспектами жизни. Хотя не все с этим согласны: периодически люди выходят на демонстрации. Вообще-то, жизнь в Астрее довольно увлекательна. Многие наши люди очень выделяются своими сильными качествами: и плохими, и хорошими.

Город Светил, можно сказать, практически противоположность Астреи: здесь всё кажется медленным и спокойным, гармоничным, и все углы видятся Эйвену сглаженными, когда там, на родине, люди постоянно словно сталкиваются лбами, толкаются, пытаются забраться как можно выше как можно скорее, большего достичь.

Тут, похоже, большинству людей достаточно просто быть на своём месте.

- Я благодарен за ваше гостеприимство, - Эйвен склонил голову и учтиво улыбнулся. В нём осталось уважение к родине, но тоску по ней он уже давно успел пережить.

Их разговор прервала кошка. С животными ему приходилось общаться не так уж часто, хотя в их загородном доме была совершенно очаровательная собака, с которой он играл в детстве. Эйвен слегка улыбнулся и недолго почесал её.

- Дневная – яркая леди. Думаю, от неё в полнейшем восторге были бы собаки.

И она от них тоже, не будь у неё столь тяжёлой стадии переутомления.

- Почему бы и нет?

Эйвен задумался. Почему-то на него нашёл весёлый настрой.

- Вы когда-нибудь нарушали предписанные для Звёзд уставы? Если этот вопрос не слишком личный, разумеется.

Эйвен вежливо улыбнулся, стоило только Ночному начать свой рассказ: ему, оказывается, запрещено общаться с людьми. В некотором роде это было ожидаемо, но ведь тот не сказал, предположим, «с другими людьми». Стало быть, титулы «Звёзд» воспринимаются буквально, а это уже почти что какое-то безумие, или, по крайней мере, к безумию может склонить их самих. Эйвен внимательно слушал дальнейший рассказ, пытаясь понять, верит ли в подобный абсурд сам Ночной: не осуждения ради, но потому, что с такими убеждениями в самом деле прожить долго не удастся.

В конце концов, он кивнул: рассказ Ночного его удовлетворил, безумцем он не был. Какое облегчение! Безумца было бы намного сложнее склонить к приёму лекарств.

- Главная причина была в том, что я, больше всех прочих, был заинтересован в исследовании альбинизма. Будучи врачом, обладая подходящими знаниями, я мог бы многое узнать самостоятельно. Для этого, к сожалению, мне также необходимо было оборудование, и доступ к нему также входил в комплект. По крайней мере, должен был. На последнем курсе мне пришлось покинуть Астрей. Кроме этого…

Эйвен посмотрел за плечо ночному, задумавшись.

- Думаю, я стал заинтересован в помощи людям уже в процессе обучения. Впрочем, даже сейчас мне сложно назвать это помощью – я не вижу себя в благородном порыве сострадания к людям. Это больше похоже на работу с детьми, потому что люди, больные, чаще всего детей напоминают. Думаю, мне также нравится исправлять вещи. К тому же, во мне остался научный интерес. В наше время многие болезни до сих пор остаются загадками, и решать эти загадки – увлекательный и полезный процесс.

Вновь посмотрев ему в глаза, он улыбнулся.

- Не тот ответ, которого можно было ожидать, я полагаю. Что же касается приключений Дневной: о некоторых я осведомлён. И они действительно забавные, - Эйвен коротко посмеялся. – Но безобидные, с моей перспективы. Я не знал, что вам нежелательно интересоваться людьми, крайне возмутительно с её стороны было не уведомить меня о такой детали.

На этот раз он улыбнулся широко, и разговор сам по себе стал ощущаться менее формальным. Даже поза, в которой сидел Эйвен, неуловимо сменилась на более расслабленную.

- Физические упражнения могут быть разными, хочу заметить. Я уверен, вполне можно найти и такие, которые подошли бы Ночной Звезде. Некоторые танцы, например, предполагают мягкие движения. И мало в литературе примеров романтичнее, чем фигура, танцующая под луной. Но это лишь размышления.

К тому же, по какой-то причине, обычные физические упражнения кажутся более подходящими для этого Ночного: возможно, попросту потому, что он мужчина, или может потому, что иногда от него проскальзывает не совсем то ощущение, которое, очевидно, должно.

- Теперь мой вопрос? Хорошо. Какую профессию вы бы предпочли, если бы не были Звездой?

На этом этапе Эйвен всё ещё ожидает, что в любой момент может договориться, и за такие вот вопросы его могут выкинуть из храма, как минимум, но с Ночным было говорить приятно: может, и стоит рискнуть.

Ремесленником. Эйвен чуть приподнял брови. Подобная профессия, как ему казалось, довольно подходила Ночному, но люди, привыкшие жить в четырёх стенах, обычно тяготеют к более увлекательным занятиям. Эту мысль собеседник тут же подтвердил: он хочет путешествовать. Удивление на лице Эйвена снова сменилось лёгкой улыбкой, и он явно задумался о чём-то своём. В путешествиях есть много хорошего, возможно, но жить таким образом тяжело – он знает это хорошо. Впрочем, не альбиносу это делать раз в десять проще.

- Мне нравится Астрея. Я бы остался. Думаю, добился бы успехов даже. Это яркая страна, с яркими людьми, как я уже говорил. Много возможностей. И множество изобретений, которые облегчают людям жизнь, - большинство стран кажутся блеклыми на фоне Астреи. Кроме того, мышление у нас во многом прогрессивное, хоть я и думал иначе, пока жил там. Что до других мест…

Эйвен постучал пальцами по скамье.

- Уверен, вы понимаете, что моё путешествие не давалось мне легко. Большую часть времени я был либо слишком голоден, либо слишком болен, либо слишком озабочен своей маскировкой, чтобы смотреть по сторонам, и агрессия местных мешала мне насладиться положительными качествами тех городов и стран. Наверное, больше всего мне понравилось в Цуоджи. Это красивая страна, дома там принято раскрашивать красками, жители носят шёлковые ленты: и мужчины, и женщины. Уличные музыканты играют дивную музыку. Одежда у них также наипрекраснейшая.

Он бегло оглядел Ночного и улыбнулся.

- Отчасти напоминает местные ритуальные облачения, но гораздо более практичная. И там много путешественников. Легко затеряться в толпе, учитывая, что краску там также достать проще простого: не приходится натирать себе голову, например, сажей, или носить нелепые головные уборы.

Повисло недолгое, комфортное молчание.

- Мне нравится здесь. Спокойно, красиво. После столь изматывающего и опасного путешествия этому спокойствию я рад безмерно. К тому же, я ведь изначально направлялся сюда. В нашей библиотеке была книга, в которой упоминался Город Светил – скорее в форме легенды. Я не знал, найду ли путь сюда.

Эйвен вновь сделал паузу.

- Не поймите меня неправильно, в путешествиях есть своё очарование. И они учат многому, пусть и часто на горьком опыте. Другим людям, не таким, как я, это даётся проще, конечно. Но довольно мне наводить на вас тоску. Я бы с удовольствием посмотрел на упомянутый вами фестиваль смены года. Уверен, что он действительно красив. Но вряд ли я буду думать о чём-то кроме самочувствия тех, кто ритуал исполняет.

Он улыбнулся.

- Пожалуй, я придержу остальные вопросы, дабы не истратить все на один день. Но это был приятный разговор.

Эйвен проводил Ночного взглядом, не забыв сказать, что приветствует подобную компанию, но после, оставшись один, ещё какое-то время задумчиво сидел на скамье, раскладывая полученную информацию по полочкам. Как ни странно, самым занимательным в этой ситуации было то, что вырисовывается некая тенденция на сближение с местными «богами». Загадка невелика: сколь образованным и разумным человек бы ни выглядел, всех местных жителей, с которыми ему довелось пообщаться, объединяет одно - слепая вера в божественную природу Звёзд. Возможно, только у них самих есть шансы подобным образом не думать, что автоматически делает их потенциально самыми умственно здравыми людьми. Но всё равно – это большая удача, что им удалось остаться относительно адекватными.

Затем начались размышления более практичного характера: Эйвен планировал принести что-нибудь уже к следующей встрече, и надо было подумать, что получится достать за день. Мысленно набросав в голове базовый список, он решил пойти спать пораньше, и встать немного позже, чтобы всё успеть и не чувствовать себя слишком уставшим к следующей ночи.

Главврач встретил Эйвена с удивлением – тот пришёл вне графика. В любой другой клинике никто бы не позволил ничего выносить просто так, посредственные лекарства или нет, они всё ещё являются собственностью учреждения, но некоторую часть Эйвен изготовил сам, а к другой претензий не было просто в виду «статуса». Но были вопросы: он ответил, что на обратном пути зайдёт к пациенту на дом.

В этот раз Ночной застал его в забавной ситуации: вместо того, чтобы работой заниматься, Эйвен на работу смотрел, - сконцентрироваться на реставрации у него сегодня не получалось.

- Неплохо, - отозвался он, всё ещё задумчивый. – Как ваше… время проходит?

Чуть было не сказал самочувствие. Дело в том, что в условиях местных ограничений лечить кого-либо, кто уже достиг определённой стадии недуга, представлялось проблематичным. Он знал, что может немного облегчить ситуацию, но здесь не было лекарств, которые открыли в Астрее, и даже для попытки их синтезировать, которая ещё и не факт, что будет успешна, у него не было оборудования, а знания ограничивались университетским курсом и научными статьями. 

Подобные проблемы действовали на Эйвена угнетающе. Он тихо вздохнул и обернулся к Ночному со сдержанной улыбкой, а затем постучал на скамью рядом с собой.

- Присаживайтесь.

Вчера он думал, что нужно будет действовать деликатно, чтобы уговорить Ночного ему довериться, а также нарушить какие-нибудь дурацкие законы местной религии, к тому же, но Эйвен никогда той самой деликатностью не славился, а в процессе умственной деятельности и подавно.

- Я размышлял над вашей ситуацией, - он встретился с ним взглядом, мгновенно осознав, что до нынешнего момента не было разговора ни о какой «ситуации». Эйвен прочистил горло.

- Скажем так, «божественный сосуд», в котором пребывает ваш дух, не способен справляться с возложенной на него задачей. Говоря простым языком, вы нездоровы. Прошу простить мне мою прямоту. Я взял на себя смелость принести некоторые средства, которыми вы вольны пользоваться, или не пользоваться, на ваше усмотрение. От них вам станет легче, постепенно.

Это были настойки из местных трав: всего недавно Эйвен начал смиряться с тем фактом, что ему придётся работать с чем есть, если не хочет закончить свои дни как доктор, лечащий камнями.

- Я расскажу, что и как пить, если вы согласитесь, - перед следующей фразой он усмехнулся. – Я также принёс вам «контрабандных» продуктов, к которым это тоже относится.

Это апельсин и орехи. Варёные яйца.

- Вы также можете позволить мне приготовить для вас что-то на моё усмотрение, но я, как и говорил, не в праве настаивать. Всё здесь.

Он постучал по явно «видавшему виды» чемоданчику , наполовину наполненного бутылками, и частично – той самой едой.

Реакция Ночного застала его врасплох: он никак не ожидал, что человек, в психическом состоянии которого он сомневался, взамен назовёт его самого безумцем. Эйвен моргнул, растерянный, и с выдохом посмеялся, всё ещё не до конца веря в то, что только что услышал.

- Стало быть, вы не считаете своё тело «божественным сосудом», судя по тону вашего голоса?  - в голосе же самого Эйвена слышалось беззлобное ехидство. – Это всё упрощает. Я объясню: невооружённым взглядом заметно, что вы, как минимум, бледны и слабы. Исходя из вашего образа жизни, я могу также предположить другие симптомы: нарушения сна, избыток или недостача, легко получаемые травмы, частые болезни, снижение аппетита. Я уверен, что вы утомляетесь очень быстро, а восстанавливаете силы очень долго, при том ваше тело может болеть даже тогда, когда физические нагрузки были минимальны. Полагаю, мне запрещено прикасаться к вашим волосам и рукам, но поддерживать их в приятном глазу состоянии для вас становится всё труднее, что зависит не столько от возраста, сколько от того самого образа жизни. Всё это следствие отсутствия в вашей жизни солнечного света и адекватного питания, но первую проблему я поправить не в силах, однако пища – это также источник необходимых вашему телу элементов. К сожалению, на данной стадии одной пищей уже не обойтись, эту проблему можно поправить лекарствами: здесь они слабы, но их эффективность я считаю приемлемой, поскольку отсутствие любой эффективности хуже любого её наличия.

Он выдохнул и покачал головой.

- Если вам этого недостаточно, то я скажу просто: это моё профессиональное мнение. Ваш образ жизни вас убивает, как Дневную Звезду убивает образ жизни её. Я не стану лечить вас насильно, но если вы хотите принять мою помощь, если вам надоело таким образом себя чувствовать, - помогу вам с готовностью. Разумеется, если вы не считаете, что вашему божественному статусу способны помешать какие-то там яйца.

Эйвен улыбнулся, а потом и усмехнулся в ответ собственным мыслям.

- Меня называли многими словами, но безумцем – впервые.

Его не удивляло, что он первый, кому подобное взбрело в голову: Эйвен уже давно не питал иллюзий ни касательно человеческого интеллекта, ни наличия чьей-либо в чужой судьбе заинтересованности.

- И посмотрите, к чему это привело, - только и ответил он.

Ночной согласился: складывалось ощущение, что скорее из вредности, чем из каких-либо иных соображений. Это забавно, учитывая, как ему описывали Звёзд. Он смутно понял, что образ Звезды Ночной включает в себя некую мягкость и отстранённость, особенно когда речь идёт о таких нижайших чувствах. Сам он их таковыми не считал, пока чужая вредность не мешала ему самому. Впрочем, мешает: Ночной отказался есть мясо, что с его стороны было исключительно подло.

- Если бы я не попирал законы, то был бы уже мёртв, - Эйвен усмехнулся в ответ. – У меня был выбор: я мог сдаться на опыты добровольно, это могло бы помочь науке, а значит и людям. Я выбрал жизнь. Это называется эгоизм. И наличие чувства самосохранения. Прекрасные качества. Всем советую.

Он сделал паузу, размышляя о перспективе напоить Ночного. Увлекательное, должно быть, зрелище.

- Это возмущение или предвкушение я слышу в твоём голосе? – Эйвен откинулся на спинку скамьи. – Идея неплохая – всем идёт на пользу время от времени расслабиться. Дневной особенно, поскольку алкоголь помогает заснуть, с чем у неё катастрофические трудности. Не удивлюсь, если Дневные Звёзды периодически впадают в истерическое состояние, на протяжении вашей истории. Отсутствие сна пошатывает рассудок.

Он прошёлся взглядом по телу Ночного. Возможно, игра на его вредности – неплохая стратегия.

- Нет, предлагать тебе выпить я не буду. Боюсь, с алкоголем тебе совладать будет трудно. Мы же не хотим, чтобы Ночная Звезда, сделав пару глотков, сразу принялась буянить. Можно будет подумать об этом, когда ты сможешь позволить себе битву со столь могучим противником. Но я уверен, что найду массу способов тебя удивить. К тому же, в этих настойках также присутствует спирт, если тебе интересно. Но пить ты их будешь в небольших дозах.

Эйвен бодро встал со скамьи и прихватил чемодан в руку, привычным движением его закрыв.

- Предлагаю пройти на кухню, в таком случае. По крайней мере, там тебя точно никому не вздумается искать. Приготовлю что-нибудь, с учётом поставленного ограничения: ты связываешь мне руки, к слову.