Жизнь в Городе Светил была спокойной. Эйвен добрался до него полгода назад, ничего особенно не ожидая: всё, что ему было о нём известно, он прочитал в домашней библиотеке, ещё до того, как всё началось. На момент конца своего путешествия ему было уже всё равно: если здесь не гонят вилами, не пытаются забрать на опыты, не шарахаются при одном виде, а лучше берут на работу, то это уже лучшее место на свете.

Его, как ни странно, ожидало большее.

Первая пара месяцев оказалась шебутной. Он привлёк непривычную разновидность внимания – положительное. То и дело звали на какие-то встречи, банкеты, от которых он вежливо отказывался. В конце концов, ничего другого, кроме покоя, он тут не искал.

Понадобилось время, чтобы прижиться в качестве местного врача. У него не было времени, чтобы когда-нибудь открыть собственную клинику: ему казалось, что служба в храме – лучший способ отплатить этому месту, и именно там его, кажется, больше всего ждали. Отношения с главврачом складывались странные, словно это он его слушал, а не Эйвен был под его началом. Частично, это справедливо: он получил лучшее образование, пока ещё мог пользоваться такими привилегиями, и медицина в его родном городе опережала местную несравнимо.

Работа в храме оказалась странноватой. Религия никогда особенно не прельщала Эйвена, но это было красивое место, и ему впервые повстречались другие альбиносы, что поначалу ощущалось странно, но с ними, по крайней мере, можно было нормально общаться. На данный момент здесь жил мужчина лет пятидесяти, что удивительно само по себе, чрезвычайно привлекательная девушка, и пара мужчин, хотя один из них, вероятно, скорее юноша – ему было девятнадцать.

Первые трое поделились с ним интересными историями, чем-то они были схожи с его собственными, а последний переехал в Город из ближайшей округи, что сделало его практически противоестественно позитивным человеком.

Эйвен занимался делами храма преимущественно ночью, как сейчас: где-то с неделю назад он решил заняться реставрацией статуи. Эта реставрация заключалась в обновлении краски – он и сейчас, забравшись на стремянку, раскрашивал чёрные волосы красивой женской фигуры. Наверное, завтра он займётся звёздами в этих самых волосах, но подходящей краски найти не удалось: видимо, придётся смешивать. Эйвен тихо промычал себе под нос, думая, какие цвета лучше подойдут, и как-то незаметно для себя перешёл к тому, что начал насвистывать. Этот звук расходился по просторной зале, причудливо отражаясь эхом от стен.

Эйвен общался со «Звёздами», как их тут называли, достаточно ограниченно – первое время. По крайней мере, он не общался с Ночным, но с Дневной у них сложились отношения на удивление тёплые. Где-то на третий месяц своего пребывания в Городе Светил он застукал её, рыскающей ночью по храму в подозрительно чётком направлении к погребу с ритуальным вином и настойками. За время своих скитаний он научился передвигаться достаточно тихо, чтобы, скажем, улизнуть от переволновавшихся от его появления горожан через окно. К тому же, туда, где это окно находилось, тоже требовалось как-то пробраться.

В общем, в ту ночь он решил, что будет весело за ней проследить. Звёзды вели себя так, словно они и не люди вообще, а живые воплощения небесных светил. Эйвену было их жаль – наполовину, на другую ему казалось, что они вполне могут быть самыми лютыми фанатиками в этом городе. И вот те раз.

Он встретил её на обратном пути: дама была в компании двух бутылок. Закутанная в чёрт знает что, чтобы не светиться. Встреча была настолько смешна и абсурдна, что Эйвен повёл себя с Дневной максимально расслабленно, и этот беспечный разговор положил начало их странноватой, с привкусом лёгких пьянок, дружбе.

Они были редки, к сожалению. Она расспрашивала его о внешнем мире, и рассказывать было интересно. Он расспрашивал её о местных обычаях, что было интересно вдвойне, но Дневная говорить об этом не любила.

Эйвену казалось, что она злилась на всё.

Но с Ночным знакомства не сложилось, при том несмотря на то, что шансы пересечься у них были намного выше. Частично, Эйвену было интересно, какой он на самом деле, но Дневная, например, не так уж сильно отличалась от себя официальной. Это позволяло предположить, что Ночной вполне себе может быть таким же отстранённым. И не его это, Эйвена, собственно, дело. Всё же он здесь не для того, чтобы пошатывать местные традиции.

Чужого присутствия он не заметил. Его занятие можно было назвать медитативным, к тому же, так что Ночного он заметил только тогда, когда тот заговорил.

«Безоблачной ночи», ну да. Как же странно они всё же говорят. Отчасти поэтому Эйвен старался не говорить с ними вовсе в то время, когда Звёзды были в своей публичной ипостаси. Он немного напрягся, но тон собеседника был самый благожелательный, так что Эйвен ответил ему лёгкой улыбкой.

Нет, действительно, как с ним говорить?

- Я предпочитаю работать ночью. Удивительно, что мы не встречались раньше.

Он подразумевал, что привык к такому режиму сна. Хотя время от времени тот менялся: ему, в конце концов, хотелось работать в клинике и днём, хотя бы иногда. Впрочем, ночью пациенты самые интересные, пусть их и значительно меньше.

- Эйвен Лайтвелл.

Он поклонился так хорошо, как позволяло его положение, что означало скорее кивок головой. Всё же ему никогда не свыкнуться с тем названием, что ему дали – «пограничный». Единственное, что в нём было пограничного, так это количество границ, которое ему пришлось пересечь.

- Боюсь, быть «пограничным» мне ещё придётся научиться.

Он начал спускаться со стремянки и, оказавшись на полу вновь, поставил рядом краску с кистью внутри. Ему пришлось потереть руки, чтобы избавиться от чёрных следов. В этом самом Городе очевидно существовал какой-то этикет, но никто его ему не учил. Встреча может обернуться страшно неловкой.

- Вам требуется храм? Или же вы просто желаете… пообщаться? Мои манеры могут разочаровать, вынужден предупредить.

Но он с радостью от них откажется. К тому же, не то чтобы его не учили определённым манерам в родном городе.

Его взгляд прошёлся по лицу Ночного, по его телу – он мог казаться неприличным, но любой, кто был у доктора хотя бы раз в жизни, легко опознал бы беглый осмотр.

- Например, я могу сказать, что вы нездоровы. И спросить, насколько хорошо вы питаетесь.

Разумеется, недостаток солнечного света тоже был на лицо. Но упоминать об этом было бы глупо.

- Дело в том, что я врач. Или по крайней мере должен был им стать. Моя практика началась только здесь, - он обвёл взглядом храм. – В этом городе. Такое счастье, увы, повысило мой профессиональный энтузиазм чрезмерно.

Особое питание, разумеется. Эйвен мог примерно представить, что это за питание. Что-нибудь в высокой степени символичное, без сомнений. Из того, что он успел пронаблюдать, местные традиции не подразумевали компенсации образа жизни Звёзд, а наоборот лишь усугубляли сопутствующие проблемы. Ему пришлось «выписать» Дневной снотворное, чтобы та могла нормально спать во всём своём сиятельном великолепии. К счастью, как раз её рацион можно было бы назвать приемлемым. Но подобное качество сна вполне могло подорвать здоровье психическое, а в этой области он, к сожалению или нет, силён не был.

- Я работаю в клинике, - ответил Эйвен. – Тоже преимущественно ночью. Много интересных знакомств. Интересных случаев.

Впрочем, интересных знакомств было больше. «Случаи» подразумевали под собой, как правило, первую помощь, или различные близкие к ней разновидности. Он учился на терапевта, и хирургическое вмешательство, которое порой требовалось, не было его сильной стороной. Ещё один факт, который не замечал главврач, единственно потому, что даже беглых основ хватало, чтобы достойно справляться в этом городе.

- Вы ведёте учёт? Занимательно, что вы помните такие факты в точности.

Эйвен сел на предложенное место. Он выглядел серьёзнее, чем в начале этого разговора: Ночной явно пытался увести тему в другом направлении, но было уже поздно. Позволить себе игнорировать подобные вещи Эйвен не мог: он, в конце концов, давал клятву, даже если исполнить её у него до сего времени не было возможности. Он действительно не хотел вмешиваться. Но не вмешаться не мог. И попытки Ночного улизнуть от ответа произвели диаметрально противоположный эффект.

- Это объясняет вашу осведомлённость, - Эйвен скрестил ноги и положил на них руки, сцепив их в замок. – У меня действительно есть вопросы касательно местных традиций, и я буду очень признателен за ответы.

Ему казалось, что какие-то рамки всё же есть, даже если для таких, как он, они были, по всей видимости, размыты. Эти невидимые, а может и кажущиеся ему рамки, он как раз намеревался переступить.

- Ваш ответ меня заинтересовал. Если позволите, я бы хотел узнать поподробнее о традициях касательно того самого питания. Это приблизило бы меня к пониманию сути вашего… положения.

Положение, которое он лично был склонен считать бедственным. Религия и традиции зачастую идут разными путями с медициной – в лучшем случае. В худшем случае они ей противоречат и, как следствие, её же отвергают.

- Я был бы рад увидеть вас и завтра, к слову. Возможно, у меня будут некоторые ответы и для вас.

Ему требовались витамины, как минимум. Кое-какие он мог бы достать, другие может получиться компенсировать народными средствами. Судя по тому взгляду, коим одарил его Ночной, он был не так уж отстранён – не полностью, по крайней мере. Было бы интересно посмотреть, повлияют ли витамины на его настроение, или он всё же такой сам по себе. При условии, что он их примет, разумеется. При всей своей врачебной пылкости Эйвен не намеревался лечить кого-либо насильно.

Эйвен выглядел задумчивым. Выявить анемию у Ночного было не так уж сложно: она бросалась в глаза. Скорее всего, у него также весьма слабые кости. Вообще-то, он выглядел хорошо для человека, который питается подобным образом длительное время. Но точнее можно было бы сказать лишь прикоснувшись к нему: при таком освещении, по крайней мере, но ведь днём его и не встретишь. И что делать со светобоязнью?

Пришлось себя немного одёрнуть. Его начинало «заносить». В первую очередь он общается с человеком, а не пациентом, и даже если Эйвен планирует из него пациента сделать, то набрасываться на Ночного со всеми этими вопросами, что у него возникли, идея не самая лучшая. Они ведь только познакомились.

- Благодарю за ответ. Вы дали мне пищу для размышлений.

Он улыбнулся невольной отсылке.

- Полагаю, я должен вам что-нибудь взамен. Это было бы справедливо.

Эйвен задумался вновь. Что ему было бы интересно услышать? Историй у него и правда много, и он действительно видел многие страны на пути в Город Светил. Не говоря уж о том, что путь этот был не всегда прямым – он не сразу решил направиться именно сюда.

- Моя родина – государство Астрей. Мы преуспели во многих областях, но больше всего в механике. Большинство фабрик снабжены станками, что позволяет наладить массовое производство многих видов продукции. Например, ткани. Бумаги. Последнее позволяет печатать книги в большом количестве, а также газеты – сводки новостей со всего государства. Я не знаю, насколько вы осведомлены о жизни в других государствах, так что возможно, что лучше будет мне отвечать на вопросы. Что же касается моей жизни - я жил в достатке первую её часть, мне удавалось скрывать свою природу длительное время. Во многом благодаря моим родителям. Альбинизм в Астрее считается мутацией, и каждый врач или учёный с радостью ухватится за шанс её исследовать.