«Игрушки», говорит. Из уст Винсента это слово звучит достаточно чужеродно, и это отвлекает Анри от тяжести всей ситуации в целом. Он склоняет голову, показывая, что понимает, и благодарит:

- Благодарю, милорд. Не разрешите ли использовать Вашу ванную комнату для подобных обязанностей?

Винсент отвечает утвердительно. От шока Анри даже как-то не успел подумать, что спрашивать о таком аристократов не стоит. В следующий раз надо быть поумнее. Если подумать, а именно этим он и занимался, когда закрыл за собой дверь ванной и начал отмывать вибратор, то сколько таких «следующих разов» уже было? Он не ошибся, когда в первый день решил, что с новым господином будет трудно – или у графа действительно непредсказуемый и сложный характер, или Анри далеко не так хорош, как он привык думать.

С другой стороны, мать учила его, что не всегда дело в том, насколько ты хорош. Иногда у аристократов бывает плохое настроение, иногда ты не нравишься им лично, и в таких случаях поделать ничего нельзя, кроме как стараться. Приспосабливаться. В этом оба его родителя были исключительно хороши. Закончив, Анри просушивает вибратор, и понимает, что немного успокоился. В конце концов, они и его научили приспосабливаться.

Он выходит как будто бы ни в чём ни бывало, хотя ситуация всё ещё кажется ему неловкой, и кладёт девайс на место, в чехол, как ему и сказали. Продолжает уборку. Конечно, привыкнуть к такому полностью мало у кого удастся за такой короткий срок, и по правде он не был уверен, сколько вообще времени отведено на подобную перестройку. Может, она так и не произойдёт – и ему будет так же унизительно протирать столы, полы, каждый раз после.

Винсент отвлекает его от этих мыслей – и чувство неловкости становится сильнее. Анри надеялся, что граф не будет обращать на него внимание, особенно подобным образом. От осознания смысла его слов он останавливается, прекращая вытирать стол, и отвечает только спустя несколько секунд паузы.

- Как пожелаете, милорд, - в его голосе звучат хорошо сдерживаемые нотки стыда.

Ещё пауза. Анри вновь старается делать вид, что всё нормально, но его движения становятся быстрее, словно он хочет поскорее закончить, или тщательно что-то обдумывает. Надо сказать, в вопросах клизм и анального промывания он не слишком-то подкован, и это не та область, в которой ему бы хотелось стать экспертом.

Закончив со столом, Анри поправляет мебель, заканчивая с уборкой, но уходить пока не решается. Стоит, наверное, всё же его попросить.

- Милорд. Если Вас это не затруднит, я бы хотел попросить дополнительный комплект униформы, который, если Вы позволите, я бы хранил здесь. Мне бы хотелось всегда представлять Вас в лучшем виде, а подобный внешний вид… не соответствует стандартам.     

В понедельник Анри просыпается подавленным – в последнее время ему всё меньше нравится засыпать и уж тем более просыпаться. Ситуация, в которой он оказался, с каждым днём всё больше кажется безвыходной, и справляться с ней заметно тяжелее, когда Кристофера нет рядом. Раньше они уезжали на выходные почти что вместе: сначала один, в субботу, а затем и второй, в воскресенье, и в городе ещё было время пересечься, чтобы куда-нибудь сходить. Теперь выходных у Анри, кажется, нет, если не считать периоды без работы, которыми щедро осыпал его граф. Впрочем, с новым графиком стало понятно, что дел наконец-то прибавится. Всё воскресенье ушло на то, чтобы выспросить у дворецкого и старшей горничной, какие базовые основы ему можно подготовить без участия Винсента. И всё равно день тянулся мучительно долго.

В понедельник Кристофер ещё не вернётся.

Новый приказ Анри начал выполнять ещё со вчера – ставить на то, что граф не решится проверить его на следующий же день, он бы не стал. Надо сказать, пока что это занятие и не думало становиться менее унизительным, или хотя бы более лёгким. Анри решил в процессе вспоминать все способы, которыми можно сложить салфетки, и таким образом хотя бы дистанцироваться от того, чем он теперь вынужден заниматься ежедневно.

После утренних приготовлений он, как всегда, зашёл к Винсенту, чтобы подать ему чай, и на этот раз застал того не в постели. Что ж, видимо, господин готов к своей первой трудовой неделе в поместье. Надо бы и Анри как-нибудь взбодриться.

Он приносит документы в кабинет, оставаясь ждать Винсента. Открывает шторы, чтобы впустить утренний свет, и глубоко вздыхает. Да, сегодня нужно быть на пике своей эффективности.

Анри встречает Винсента, стоя у окна. Его руки сложены за спиной. Он приветствует графа кивком и отвечает:

- Герцог распорядился обращаться с документами так, как Вы сочтёте нужным.

За всё время работы в этом поместье они с герцогом практически не разговаривали, даже по делам. Тот, видимо, предпочитал более компетентных, взрослых слуг – большая часть его приказов озвучивалась уже через дворецкого. Это был первый раз, когда Анри вступил с ним в диалог, пусть и короткий. Это заставило вспомнить, что его новая должность – не только про всякие сомнительные увеселения у Винсента в спальне.

Из того, как мог рассудить Анри, в задании не было ничего особенно сложного. Наследник в том возрасте, в котором находился граф, должен с такой задачей справиться с лёгкостью. Если это и была проверка, то достаточно слабая. Несколько сложнее были уже встречи, коими был забит график на ближайшее время, в зависимости, разумеется, от того, что именно на них нужно делать. Если герцог решил вводить Винсента постепенно, и если он действительно хочет его проверить, то пожалуй хватило бы и посмотреть просто на то, как он ведёт себя в высшем обществе. Эта часть, в общем-то, не была проблемой Анри – ему, главным делом, нужно следить за собой, ведь на приёмах за пределами поместья он никогда не был.

Винсент трёт переносицу. Кажется, будто для него это всё – головная боль. Анри присаживается рядом, внимательно слушая. Действительно, ничего особо сложного, если был правильно подготовлен. Ему самому структурировать что бы то ни было очень нравится. Сложность представляют только письма от различных лиц, отношение к которым правильно определить может только кто-то из семьи. Такие вопросы ему уж точно решать не положено.

- Будет сделано, милорд.

Анри начинает перебирать документы. На большинство приглашений вполне может ответить Винсент, и только одно следует перенаправить к его отцу. Он задерживается на документах, касающихся дел, чуть дольше, пробегая глазами, и откладывает один из них в сторону. Больше всего трудностей вызывают именно те самые письма – исключая особенно важных фигур, а также частых гостей в поместье. Анри складывает их в стопку, куда определил всё, что Винсенту нужно просмотреть повторно и решить самому. Вдвоём, конечно, работа идёт легче. Можно сказать, заканчивают они быстро.

- Я закончил, милорд, - говорит Анри, и перечисляет какие стопки где находятся. – В этом документе ошибка. Указана неверная сумма от поставщика.

Он пододвигает счёт ближе.

- Я просмотрел только мельком, - отвечает ему Анри. – Вполне возможно, при более тщательном изучении может быть что-то ещё.

По крайней мере, граф им доволен. Разумеется, его знания не простирались достаточно далеко, чтобы проверять все его документы, но кое-какую мелочь, особенно касательно поместья, он заметить был способен. Анри отвечает кивком и делает, как ему было велено – раскладывает бумаги в отдельную стопку, подготавливает для него перьевую ручку.

Затем повисает недолгое неловкое молчание.

Он тоже делает паузу, думая. Теоретически, у Винсента и не должно возникать постоянной необходимости давать ему поручения. Большая часть работы Анри должна протекать автономно. И не то чтобы его обязанность учить слугу, как свою работу делать, и какие приготовления нужны, например, для различных мероприятий.

- Моё присутствие должно стать для вас облегчением, а не бременем, - наконец, говорит Анри. – Я прошу прощения за свою неопытность, если вынудил Вас слишком сильно сфокусироваться на руководстве мною. Я использую свободное время, чтобы обучиться необходимому у своих более опытных коллег.

Затем он делает ещё одну паузу.

- Если позволите, в мои обязанности могут входить организационные вопросы, а также вопросы удобства Вашего лично и Ваших гостей. Прошу Вас думать обо мне, как об удобном инструменте. К сожалению, нехватка опыта у меня в первом, поэтому я был бы благодарен, если бы Вы освещали мне наиболее важные задачи. Но на данный момент… если поручений для меня больше нет, я оставлю Вас и не буду мешать работе.

Анри делает небольшой, изящный поклон, готовый выйти, если граф решит его всё же отпустить.

Дверь закрывается за ним с тихим стуком. Анри выдыхает и прикасается рукой к лицу, на пару минут поникнув. С его губ срывается тяжёлый выдох.

Это снова происходит, не так ли? Каждый день он обещает себе, что будет легче, и сегодня он будет в порядке. Сегодня ему не будет так тяжело находиться рядом с ним, и он будет выполнять свои обязанности безукоризненно. И каждый новый день его мысли путаются всё сильнее. Надо это всерьёз прекращать. Винсент хотел, чтобы Анри воспринимал секс с ним, как привилегию, если он правильно помнит. Что-то подобное, возможно, он смог бы изобразить.

И пора бы включаться в работу.

Весь день он проводит в мелких делах, не зная, кого именно спросить о том, что ещё может входить в его обязанности. Прислуга ведёт себя с ним как будто бы холоднее, чем раньше, - он почти ни с кем не разговаривает, обмениваясь лишь краткими фразами по работе. Да и вряд ли кто из них в действительно мог бы ему ответить. К вечеру он решает поговорить с дворецким – в конце концов, тот уже достаточно долго прислуживает лично герцогу, и должен знать больше.

«Вам следовало бы взять на себя заботу о расписании графа», - говорит ему тот. Анри мешкает. Винсент не производит впечатление человека, которому бы это понравилось, но по какой-то причине, вместе с тем, он кажется тем, кому это было бы кстати. Он спрашивает, для того самого расписания, точные даты и темы мероприятий, которые запланированы на ближайший месяц. Дворецкий даёт ему пару советов – совершенно беспристрастно. Анри благодарит его и удаляется с мыслью, что в какой-то момент ему бы хотелось стать таким же профессионалом. Он невесело улыбается, поймав себя на мысли, что с лёгкостью мог бы представить на месте дворецкого Роберта.

К вечеру приезжает Кристофер. Они обмениваются неловкими взглядами, и тот приветствует его непривычно отстранённо. Видимо, даже такому человеку может надоесть, что его постоянно избегают. Или того хуже – то избегают, то наоборот рвутся возобновить прежнее общение. На следующее утро он уже не пытается поймать Анри в коридоре или на обеде. На перерыве он сидит в саду один.

И продолжает пить таблетки Роберта.

День бала у герцога Гамильтона подходит быстро – это самое первое мероприятие из списка. Анри раньше не приходилось бывать на чужих приёмах, да и в этом поместье они устраивались не слишком часто. Его работа была не сложной – в основном, не отсвечивать, и быть готовым к тому, чтобы выполнить пару-тройку незначительных поручений. Будет любопытно взглянуть на совсем чужую прислугу.

Разумеется, он уже подготовил всё, что нужно. Машина ждала Винсента в идеальном состоянии, насколько он мог судить по проверке с утра, и одежда для них обоих также была приготовлена. Одежда Винсента сейчас висела на дверце шкафа, пока Анри поправлял постель. Размолвка с Кристофером никак не шла у него из головы, и поговорить об этом ему было не с кем, особенно учитывая холодность коллег в последнее время. Из мыслей его выдернул голос Винсента.

«Боюсь, тебе будет скучновато на приёме».

Опять началось. Анри ему не ответил – судя по тону графа, это высказывание имело продолжение. И действительно, после недолгих поисков Винсент выудил что-то из шкафа, скомандовав приказ, который, как хотелось бы, был бы менее ожидаем. Впрочем, он и правда не думал, что тот учинит что-то прямо на балу.

Еле заметно поджав губы, Анри повиновался. Он снял брюки со спокойствием человека, который, казалось, принял свою участь, и повернулся, тут же уперевшись руками в только что разглаженную постель. Как ему и было приказано, он наклонился. Сжал пальцы, сминая покрывало, когда почувствовал прикосновение внутри, и тихо выдохнул.

- Да, милорд, - его голос звучит тише обычного. – Надеюсь, я смогу скрасить Вам мероприятие.

Жарко. Не так сильно, как было, когда он вставлял вибратор, но почти так же дискомфортно. Он сказал это с уверенностью и покорностью, но на самом деле не представлял, как ему полагается не опозориться в таких условиях. Это должен был быть довольно простой и обыденный выход в свет, разве нет?

Он надевает брюки обратно, вновь выпрямляясь, и тихо выдыхает. Определённо нет.

Весь последующий день превратился в сплошную пытку. Анри довольно быстро понял, что ему придётся сжиматься, чтобы пробка не выпала, и даже в стенах поместья это было сущим кошмаром. Одевать его. Идти с ним по главному залу. Не смотреть в глаза Кристоферу, провожающего его взглядом. Пыткой была и дорога до поместья Гамильтонов, но настоящим испытанием было выйти как можно более ровно, чтобы открыть дверь перед Винсентом, и пройти с ним внутрь, как ни в чём не бывало.

Ему снова становилось жарко. Все эти люди вокруг, так красиво одетые, роскошь бала и приятная музыка, контрастировали слишком сильно с тем, как он шёл, пытаясь не выронить пробку, крепко сжимая её в себе. Он молча сопровождал графа, стараясь не смотреть никому в глаза. К счастью, никому до него не было дела. Винсент был вежлив и обходителен, почти обворожителен, с другими гостями бала. Анри сжал руки за своей спиной, постарался выровнять сбитое дыхание, опустив голову на пару секунд. Только подняв её, он заметил, что Винсент смотрит немного иначе на одного из гостей. Чуть позже – как будто бы немного иначе его приветствует.

Молодой человек выглядел немного затравленно, и достаточно много – не в своей тарелке. Они пересеклись взглядами, и Анри тут же поспешно отвёл свой в сторону, случайно посмотрев уже на другого гостя, который, как казалось, с интересом смотрит на него самого. Не мог же он заметить? Сглотнув, он выпрямился, пытаясь всем своим видом показать, что ничего примечательного в нём нет. 

Анри, присутствовавший пред прошлыми светскими разговорами Винсента, не мог не заметить, что с виконтом он общается совершенно иначе, нежели с остальными гостями. К сожалению, отвести взгляд не поможет – их беседа слышна ему столь же отчётливо, что и все предыдущие. Ему не составляет труда сложить дважды два – перед ним, вне всякого сомнения, второй участник скандала, о котором ходило столько слухов в поместье. Никто, разумеется, не знал точно, что произошло, и догадки ходили самые разные. Не знал и сам Анри, предположив по поведению виконта, что Винсент мог проделать с ним что-то похожее на то, что он сделал с ним самим.

Даже эта мысль укладывалась в его голове с трудом.

Ему казалось, что такие неприятности могут случиться только с прислугой или с кем-то, у кого, по крайней мере, нет титула. С обычными людьми, у которых прав либо нет вовсе, либо есть, но лишь иллюзорные и незначительные. Никак не с кем-то, кого могли пригласить на подобное мероприятие. Происходит ли такое в принципе время от времени или просто Винсенту совершенно всё нипочём? Мог ли какой-нибудь герцог проделать то же самое с каким-нибудь графом? На лице Анри застыло выражение непричастности. Маска человека, который ничего не слышит, и не знает ничего, кроме как выполнять свою роль.

Странно. У них с виконтом есть что-то общее. Теоретически он понимал, что знать – тоже люди, и они испытывают те же эмоции, что и все остальные, но прочувствовать это ему ещё не доводилось, ещё и на таком примере. Никогда он и не думал хоть в чём-то ровнять себя с теми, кто стоит выше него. Эти эмоции вызывают в нём немалый диссонанс.

Он успокаивает себя тем, что едва ли виконт подумал бы так же, как он. Вероятно, он бы счёл, что его ситуация хуже – людям его положения, скорее всего, с чем-то подобным смириться сложнее. Он бы наверняка считал, что со знатью такого происходить «не должно», или не должно лично с ним, и то, чего он лишился, несоизмеримо больше того, чего мог бы лишиться Анри. Вряд ли они могли бы сесть и подарить друг другу если не утешение, то хотя бы понимание.

Впрочем, Анри не был уверен даже в том, способен ли он подарить утешение хоть кому-нибудь в этом мире.

Но ему интересно – выглядит ли он таким же сломленным? А если нет – является ли? Он вспоминает, как приставил нож к горлу Роберта, и задумывается глубже, но ответа не находит. К тому же, какие тут глубокие размышления, когда стоишь практически перед бывшим любовником Винсента, будучи в таком положении. Несомненно, он над ним издевается. Над ними обоими, раз уж вряд ли виконту придёт в голову мысль, что «кто-то поинтереснее» сейчас прямо перед ним, сверлит взглядом стену. Впрочем, ему и вряд ли интересно – он, как и Анри, хотел бы всего происходящего избежать. В конце концов ему это удаётся.

У Винсента заметно поднимается настроение. Он скользит по нему взглядом, пока Анри старается сохранить лицо – для них обоих. Ему в голову приходит более насущная мысль, что придётся снова ходить, когда к ним подходит тот самый джентльмен, что разглядывал его несколько минут назад. Он здоровается с Винсентом.

- Приятно видеть Вас на этом мероприятии! Как поживает герцог Эстридсен? Мы давно его нигде не видели. Хотя полагаю, что молодым людям Вашего возраста присутствовать на балах доставляет больше удовольствия.

Он улыбается.

- Никак не мог не заметить, какая чудная у Вас прислуга! Право же, моя скромная обитель не может похвастаться такими кадрами. Не подскажете, где же вы раскопали такое сокровище? Я бы с удовольствием приобрёл нечто подобное.

Он вновь обводит взглядом Анри, продолжая улыбаться.

- В компетентности, конечно, моей прислуге не откажешь. Но ведь это ещё не всё. А приятная внешность не всегда идёт рука об руку с мастерством.

- Благодарю, милорд, - Анри слегка склоняет голову, выказывая благодарность на, по всей видимости, похвалу, хоть та и не доставляет ему особой радости.

Анри учтиво поклонился и отправился к одному из слуг, что стояли в стороне, ожидая приказа или вопроса от кого-либо из гостей или хозяев. Ему стоило немалых усилий, чтобы максимально вежливо и спокойно спросить, в какой стороне находится уборная, и ещё больших - невозмутимо идти за слугой в своём темпе, стараясь не показывать ни своего смущения, ни уж тем более причину столь медленной походки.

Жарко.

Оказавшись наедине с самим собой, он вытащил из себя вибратор, выдохнув с огромным облегчением. Ещё некоторое время он провёл, сидя на крышке унитаза, склонив голову и стараясь собраться с силами. Наконец-то это закончилось. Ведь так? Ему ведь не послышалось, что Винсент специально выделил приказ интонацией? Хорошо бы нет.

Была ещё одна причина, по которой, кроме моральной усталости, ему не хотелось вставать. Перед тем, как возвращаться в бальную залу, нужно было что-нибудь придумать касательно собственного возбуждения. Какое-то время ушло лишь на то, чтобы убедить себя не реагировать на это - его реакция, в некоторых пределах, естественна. Это именно то, чего хотелось добиться графу. Наверняка ему бы доставило исключительное удовольствие, знай он, какие мысли приходится отгонять Анри, сидя здесь. Они появлялись сами собой - совершенно против воли своего хозяина, расходясь по телу новой волной жара.

Уверен, ему бы понравилась идея взять его прямо здесь, не будь это столь рискованно.

Анри выдохнул и попытался успокоиться. Представить что-нибудь чрезвычайно невозбуждающее. В очередной раз подумать о матери и гордости в её словах. Подумать о слугах, которые вели себя с ним холодно, о брате Винсента, которому наверняка будет приятно получить от него подарок, пусть и недорогой, но от сердца. Нужно отогнать вариант удовлетворить себя прямо здесь. Он, пока что, ещё не опустился столь низко.

Выдох.

Вроде бы полегчало.

Анри привёл себя в порядок и вернулся в зал.

Это было чрезвычайно долгое мероприятие. К сожалению, ему не удалось насладиться им, как Анри изначально планировал, - рассмотреть людей, произвести мимолётное хорошее впечатление на слуг герцога Гамильтона, получше понять, как устраиваются балы, и присмотреться к повадкам других аристократов. Конечно, не считая того джентльмена, что, видимо, был близок по духу с Винсентом - по части домогательств к прислуге, по крайней мере. Эту модель поведения он изучает слишком уж часто.

Дворецкий встретил их вежливым поклоном и учтивым приветствием. Для всех окружающих Винсент выглядел так, словно пребывал в прекрасном расположении духа, и только в своей комнате он позволил маске благодушия сползти с собственного лица.

Анри насторожился.

- Как пожелаете, милорд.

Не зря, как выяснилось. На этот раз он заставил себя повиноваться сразу - его фраза прозвучала уже по пути к Винсенту. Анри старается выглядеть собранным, но беспокойство пляшет в его глазах, как огонёк на ветру. Он не смотрит на то, как граф подготавливается, послушно застыв на том месте, где его оставили. Старается себя успокоить.

Всё хорошо. Ты уже начинаешь к этому привыкать. Всё в порядке.

Он стоит напротив зеркала и сам по своим глазам видит, что это не сильно ему помогает. В какой-то момент на зеркале появляется дилдо - это, в какой-то мере, утешает, но затем Винсент появляется в отражении позади него, и его руки расстёгивают брюки, уверенным движением касаются сзади. Анри чувствует, как ему снова становится жарко - от волнения ли или от возбуждения.

Проклятье.

Он встаёт на колени, уже частично раздетый, и в отражении видно, как ткань приспущенных брюк очерчивает его бёдра. Анри опускает глаза, накрывая губами резиновый член, и подаётся вперёд, начиная неумело сосать, пристраиваясь, стараясь спрятать зубы - он пока не вполне понимает, как это сделать. Его ноги чуть раздвинуты, и от смущения Анри весь сжат, даже руки, которыми он упирается в пол, сжаты в кулаки.